Неточные совпадения
Один как перст: фуражечка
Да тросточка, а в тросточке
Для уженья снаряд.
— И я добра вам хочу. Вот находят на вас такие минуты, что вы скучаете, ропщете; иногда я подкарауливал и слезы. «Век свой
одна, не с кем слова перемолвить, — жалуетесь вы, — внучки разбегутся, маюсь, маюсь весь свой век — хоть бы Бог прибрал меня! Выйдут девочки замуж, останусь
как перст» и так далее. А тут бы подле вас сидел почтенный человек, целовал бы у вас руки, вместо вас ходил бы по полям, под руку водил бы в сад, в пикет с вами играл бы… Право, бабушка, что бы вам…
Про Илюшу не говорю-с, всего девять лет-с,
один как перст, ибо умри я — и что со всеми этими недрами станется, я только про это
одно вас спрошу-с?
Пошел от него такой дух тяжкий, что не только домочадцы и друзья, но и слуги все разбежались; остался он
один как перст со своими сокровищами.
—
Один ты,
как перст, ни жены, ни детей нет; квартира готовая, стол готовый; одет, обут… Жаден ты — вот что!
— Пока мала, и пусть побалуется, а когда в разум войдет, мы и строгость покажем.
Одна ведь она у меня,
как перст… Только и свету в окне.
Иду я по улице и поневоле заглядываю в окна. Там целые выводки милых птенцов, думаю я, там любящая подруга жизни, там чадолюбивый отец, там так тепло и уютно… а я! Я
один как перст в целом мире; нет у меня ни жены, ни детей, нет ни кола ни двора, некому ни приютить, ни приголубить меня, некому сказать мне «папасецка», некому назвать меня «брюханчиком»; в квартире моей холодно и неприветно. Гриша вечно сапоги чистит [47] или папиросы набивает… Господи,
как скучно!
Остался я после отца по двадцатому году; ни братьев, ни сестер не было:
один как перст с матушкой. Года были подходящие; матушка стала стара; хозяйство в расстрой пошло… вот и стала ко мне приставать старуха: женись да женись.
Я не говорю уже о том,
как мучительно жить под условием таких метаний, но спрашиваю:
какое горькое сознание унижения должно всплыть со дна души при виде
одного этого неустанно угрожающего указательного
перста?
Ввел ее князь, взял на руки и посадил,
как дитя, с ногами в угол на широкий мягкий диван;
одну бархатную подушку ей за спину подсунул, другую — под правый локоток подложил, а ленту от гитары перекинул через плечо и
персты руки на струны поклал. Потом сел сам на полу у дивана и, голову склонил к ее алому сафьянному башмачку и мне кивает: дескать, садись и ты.
И таким манером он, этот степенный татарин, смотрел, смотрел на эту кобылицу и не обходил ее,
как делают наши офицеры, что по суетливости всё вокруг коня мычутся, а он все с
одной точки взирал и вдруг кнут опустил, а сам
персты у себя на руке молча поцеловал: дескать, антик! и опять на кошме, склавши накрест ноги, сел, а кобылица сейчас ушми запряла, фыркнула и заиграла.
«Се Феодор, се Ирина, се Борис; и
как руке моей было бы одинаково больно, который из сих
перстов от нее бы ни отсекли, так равно тяжело было бы моему сердцу лишиться
одного из трех возлюбленных чад моих».
— Сирота, ваше благородие,
как перст один, ни отца, ни матери…
Глафира Львовна, не понимая хорошенько бегства своего Иосифа и прохладив себя несколько вечерним воздухом, пошла в спальню, и,
как только осталась
одна, то есть вдвоем с Элизой Августовной, она вынула письмо; ее обширная грудь волновалась; она дрожащими
перстами развернула письмо, начала читать и вдруг вскрикнула,
как будто ящерица или лягушка, завернутая в письмо, скользнула ей за пазуху.
И вот я
один в приемной. Вася ушел к отцу, и тот,
как оказалось, посадил его за составление афиши, почему я так долго и путешествовал указательным
перстом по карте России.
Заняв во всех банках (вся Россия в то время была,
как тенетами, покрыта банками, так что ни
одному зайцу не было надежды проскочить, не попав головой в
одну из петель) более миллиона рублей, он бежал за границу, но в Гамбурге был поймай в ту самую минуту,
как садился на отправлявшийся в Америку пароход, и теперь томится в остроге (присяжные заседатели видели в этом происшествии
перст божий).
— Вот то-то и есть… А дело проще пареной репы. Старушоночка
одна, побирушка, научила.
Как дьяконице подкатило, старушоночка и говорит: «А прочитай исусову молитву»… Ну, обнакновенно, дьяконица только
перстом показывает, что «он» ей не дает исусову молитву читать.
Между тем знамения
как бы не прекращались, и
перст наказующий взыскал на том берегу самого главного всему этому делу виновника, самого Пимена, который после этой напасти от нас сбежал и вцерковился. Встречаю я его там
один раз в городе, он мне и кланяется, ну и я ему поклонился. А он и говорит...
Один хворый, какой-то сморчок, а другой кровь с молоком и красавец; у
одного отец и мать, а другой
один как перст; есть сестра, да уже и ту, говорят, женихи сватают.
— Живу я в здешнем доме, Алексеюшка, двадцать годков с лишком, нет у меня ни роду, ни племени, ни передо мной, ни за мной нет никого —
один как перст…
— Вот и живу я, кумушка, ровно божедом в скудельнице, — говорил Иван Григорьич Захаровне. —
Один как перст! Слова не с кем перемолвить, умрешь — поплакать некому, помянуть некому.
Куда деваться двадцатипятилетней вдове, где приклонить утомленную бедами и горькими напастями голову? Нет на свете близкого человека,
одна как перст,
одна голова в поле, не с кем поговорить, не с кем посоветоваться. На другой день похорон писала к брату и матери Манефе, уведомляя о перемене судьбы, с ней толковала молодая вдова,
как и где лучше жить — к брату ехать не хотелось Марье Гавриловне, а
одной жить не приходится. Сказала Манефа...
Так прошел еще час. Висленев все не возвращался еще; а Лариса все сидела в том же положении, с опущенною на грудь головой, с
одною рукой, упавшею на кровать, а другою окаменевшею с
перстом на устах. Черные волосы ее разбегались тучей по белым плечам, нескромно открытым воротом сорочки,
одна нога ее еще оставалась в нескинутой туфле, меж тем
как другая, босая и
как мрамор белая, опиралась на голову разостланной у дивана тигровой шкуры.
Я вдруг почувствовал, что я одинок,
один как перст на всем громадном пространстве, что ночь, которая казалась уже нелюдимой, засматривает мне в лицо и сторожит мои шаги; все звуки, крики птиц и шёпот деревьев казались уже зловещими, существующими только для того, чтобы пугать мое воображение. Я
как сумасшедший рванулся с места и, не отдавая себе отчета, побежал, стараясь бежать быстрей и быстрей. И тотчас же я услышал то, на что раньше не обращал внимания, а именно жалобный стон телеграфных проволок.
Я был у него
один как перст.
Жить-де ему все равно где; кроме младшего брата, родных у него нет, он холост и
один как перст.
— Сватов… — усмехнулся Карасев. — Кого же мне сватами засылать… Я,
как ты знаешь,
один как перст… ни вокруг, ни около…
Вдруг его родитель, Тихон Алексеич, скушавши за ужином шесть сковородок грибов в сметане, к утру лежал на том столе, где накануне кушал вкусные, сочные березовики. Он был первой жертвой первой холеры в Бобылеве… Остался Андрей Тихоныч
один на своих руках. Еще слава богу, что ни за ним, ни перед ним никого не было:
один как перст. А осталась бы обуза на руках — мать, например, аль сестры незамужние: не та б участь ему впереди была. Пустился б во вся тяжкая, спился бы с круга. Всегда так бывает.